МЛП

III.3. Взаимодействие между кризисом перепроизводства, биржевым кризисом и банковским кризисом

В книге «Krisen und Klassenkampf» («Кризисы и классовая борьба») Вилли Диккут указал на следующую связь:

«Промышленные кризисы часто сопровождаются денежными и кредитными кризисами, кризисами спекуляций и бирж, кризисами банковского дела и финансов, валютными и инфляционными кризисами, а также кризисами торговли. Однако все эти кризисы — не причина кризисов перепроизводства и не их существенный аспект. Это — сопровождающие явления кризисов перепроизводства, которые они более или менее углубляют и усиливают» (с. 35).

Биржевые кризисы и их воздействие на экономическое развитие

Фундаментальное утверждение, что биржевые кризисы не являются причиной кризисов перепроизводства, остаётся неизменным. Однако, из-за крайне возросшей важности акций также и для мелких вкладчиков, для страховых и пенсионных фондов, эти кризисы оказывают более сильное воздействие на экономическое развитие, чем прежде. Биржевые кризисы дополнительно сужают рынки сбыта и тормозят реорганизацию международного производства:

· они разрушают средства к существованию мелкой буржуазии, ограничивают располагаемый доход рабочих, служащих и пенсионеров, и этим сокращают потребительский спрос масс;

· они блокируют доступ к новому капиталу для менее крупных предприятий и этим сокращают спрос на основные средства производства;

· они затрудняют финансирование крупных слияний и приобретений с помощью обмена акциями и сокращение долга продажей участий и увеличением капитала;

· они ограничивают капитальную базу банков, продолжающих удерживать крупные пакеты акций, и побуждают их осторожнее предоставлять кредиты.

Между весной 2000 г. и концом 2002 г. были три биржевых кризиса. Первый начался в марте 2000 г. и продолжался, с кратким перерывом в июле-августе 2000 г., до марта 2001 г. Он начался на технологических биржах и быстро распространился на ведущие биржи во всех центрах мировой экономики.

Биржевой кризис вспыхнул, когда стало заметно, что ожидания расцвета максимальной прибыли в информационных и коммуникационных технологиях были преувеличены, а акции — переоценены. Он ускорил переход к кризису перепроизводства в США, Канаде и Мексике в конце 2000 г.

Между мартом 2000 г. и мартом 2001 г. акции на штатовской бирже высоких технологий NASDAQ потеряли 59.8% своей стоимости. TOPIX 30 (индекс 30-ти ценных бумаг в Японии) упал на 36.3%, а DAX (индекс 30-ти ценных бумаг в Германии) — на 23.3%. Лучше всего держался Dow Jones (индекс 30-ти промышленных акций в США), потерявший 9.5%. В начале этого биржевого кризиса мирового экономического кризиса ещё не было. Даже ведущие монополии в отраслях компьютеров, электропромышленности, электроники, полупроводников, сетей, коммуникационного оборудования и средств связи за некоторыми исключениями ещё демонстрировали рост оборота. Однако курсы акций не следуют текущей и реальной стоимости предприятий, а отражают ожидания инвесторов, их предположения относительно будущей максимальной прибыли.

После краткого периода восстановления с апреля по июнь 2001 г., в котором, однако, не могли быть полностью возмещены предшествующие падения курса, произошёл второй биржевой кризис, достигший низшей точки в конце сентября 2001 г.

В этом кризисе NASDAQ резко упал на 30.7%, DAX — на 29.6%, TOPIX — на 27.0%, а Dow Jones — на 18.9%. Отправной точкой этого второго кризиса было распространение кризиса перепроизводства на Японию и всю Западную Европу. Как только начальное волнение от нападения 11 сентября утихло, биржа опять восстановилась в период с октября 2001 г. до весны 2002 г.

В марте 2002 г. начался третий биржевой кризис.

По представлению буржуазных аналитиков, уже к началу 2002 г. экономика США и мировая экономика должны были перейти к «самоподдерживающемуся подъёму». Министр финансов Германии Айхель гордо объявил в предисловии к ежегодному экономическому отчёту правительства за 2002 г.:

«Ежегодный экономический отчёт за этот год озаглавлен «Новый подъём недалёк — Продолжаем надёжную экономическую и финансовую политики». Этот заголовок даёт в простых и ясных терминах два центральных посыла отчёта: во-первых, в ходе этого года можно ожидать отчётливого возрождения экономической активности; во-вторых, наша ориентированная на настойчивость и измеримость концепция экономической и финансовой политики оправдалась и будет поэтому последовательно продолжена» (Jahreswirtschaftsbericht der Bundesregierung, 2002).

Какая вопиюще ошибочная оценка! Неудивительно при постоянном отрицании раскрытых Марксом закономерностей политической экономии капитализма и мечтаниях о свободном от кризисов капитализме. В действительности уровень производства и темп роста снова резко упал весной 2002 г., и государственный бюджет скатился в серьёзнейший кризис. Мыльные пузыри буржуазной пропаганды лопнули под напором действительности, состоявшей в углублении мирового экономического кризиса. Это потрясло буржуазный финансовый мир и привело к третьему, самому на тот момент глубокому, биржевому кризису, перешедшему во второй половине 2002 г. в банковский кризис. Таким образом, этот биржевой кризис был вызван разочарованием ожиданий на быстрое оздоровление мировой экономики.

В период с марта 2000 г. по начало октября 2002 г. NASDAQ опустился на 75.7%, DAX — на 66.8%, TOPIX — на 62.7%, а Dow Jones — на 33.3%. Биржевой кризис достиг дна 9 октября 2002 г., когда DAX сполз до 2519 пунктов, TOPIX — до 610 пунктов (10 октября), а Dow Jones — до 7286 пунктов. С 10 октября цены акций начали восстанавливаться, так как первые ежеквартальные отчёты крупных монополистических компаний сообщали о миллиардах прибыли, несмотря на дальнейшее снижение оборота, и так как сильная угроза обострения мировой политической ситуации — в связи с агрессией США и Великобритании против Ирака — была временно разряжена.

От высшего значения в марте 2000 г. до низшего 9 октября 2002 г. стоимость акционерного капитала на Нью-йоркской бирже NYSE понизилась на $2184 млрд.; на бирже высоких технологий NASDAQ — на $4280 млрд.; CDAX (DAX-композит — 790 ценных бумаг) — на $771.4 млрд.; и на Токийской бирже (TOPIX — 1484 ценных бумаг) — на $2401 млрд. Эти данные отражают громадный размер разрушения капитала, даже если часть потерь была вызвана переключением на другие формы вложений.

Диагр. 28 показывает тесное взаимодействие между поступлением заказов и биржевой тенденцией. Колебания курсов акций более резкие и на временной оси предшествуют колебаниям поступлений заказов. Спады промышленного выпуска следуют с временным интервалом. С апреля 2002 г. можно было наблюдать расхождение биржевой тенденции и промышленного выпуска. Это было отражением общей неуверенности вкладчиков в развитии экономической и политической ситуации. Кроме того, были бухгалтерские скандалы в Worldcom и Enron, вызвавшие у вкладчиков настоящий кризис доверия биржам.

За исключением производителей потребительских товаров, все отрасли были затронуты гигантским разрушением капитала, вызванным биржевыми кризисами. Это относится также и к монополиям, числящимся в верхушке своей отрасли. В их случае разрушение капитала зачастую даже превысило среднее по отрасли: General Electric — 47.3%, Du Pont — 30.5%, Enron — 65.8%. IT-отрасль потеряла $4741 млрд., т.е. 75.9%, и этим потянула вниз общую стоимость всех акций.

Огромные масштабы этих перемен делаются очевидными тем фактом, что доля IT-сектора в общей биржевой капитализации упала с 36.2% до 15%. IT-сектор таким образом сдал свою верхнюю позицию кредитно-страховому сектору. Сектор средств связи опустился с шестого на восьмое место.

Ведущие немецкие монополии также претерпели тяжёлые потери капитала. Табл. 63 показывает, как шли дела с июля 2001 г. по 9 октября 2002 г.

В особенности под удар попали так называемые «растущие рынки». В сентябре 2002 г. Немецкая биржа объявила, что её сегмент «Новый рынок» (Neuer Markt) будет закрыт. «Financial Times Deutschland» писала об этом:

««Новый рынок» был основан пять лет назад как торговый сегмент для растущих предприятий. В дни бума «новой экономики» в марте 2000 г. индекс NEMAX 50 был на уровне 9665 пунктов. В четверг он был на уровне только 349 пунктов, а значит потерял более 95% своей стоимости. Недавние различные скандалы, в т.ч. с подделкой балансов, ускорили снижение значения сегмента» (26 сентября 2002 г.)

68 предприятий покинули технологическую биржу добровольно, 33 потерпели крах. Вкладчики отхлынули. Среди наиболее проигравших с точки зрения биржевой капитализации были банковские и финансовые предприятия Allianz, Deutsche Bank, Münchner Rück, HypoVereinsbank и Commerzbank. Международные монополистические банки были теми, кто наиболее пострадал, когда третий биржевой кризис соединился с мировым экономическим кризисом. Надо полагать, что в ходе мирового экономического кризиса или в связи с глубокими политическими кризисами или войнами последуют дальнейшие биржевые обвалы. Признаки этого уже имелись, когда в конце 2002 г. в Персидском заливе началось массированное развёртывание войск США и Великобритании, вновь вызвавшее резкий обвал курсов акций во всём мире.

Банковский кризис 1990 г. в Японии

Банковский кризис 1990 г. в Японии имел новые масштабы. До этого банковские кризисы всегда оставались ограничены отдельными учреждениями или секторами, как показал, например, крах жилищных сберкасс в США в конце 1980-х. Однако кризис в Японии затронул весь финансовый аппарат. Как это могло случаться?

В конце 1980-х правительство в Токио отменило разделение между ипотечными и другими банковскими сделками. Это подогрело спекуляцию в области недвижимости с крупными заёмными строительными проектами. Цены на недвижимость выросли до головокружительных высот; только цены на землю в Токио удвоились с 1985 г. по 1990 г. В то же время развился спекулятивный акционерный бум. Японские банки, удерживавшие небольшой собственный капитал, предоставили обширные кредиты под депозиты ценных бумаг и сертификатов недвижимости. Чтобы охладить спекуляцию, японский центральный банк поднял базовую ставку. Это повысило процентные ставки, выплачиваемые центробанку отдельными банками. Банки переносили эти издержки на заёмщиков, кредиты стали дороже, денежное обращение сдерживалось и рост спекулятивного капитала замедлился. «IFO-Schnelldienst» описал драматические последствия:

«Ограничительная денежная политика, снова практикуемая начиная с середины 1989 г. в конце концов привела к тому, что пузырь лопнул. В результате курсы акций потеряли почти две трети своего пикового значения в «крахе в рассрочку». Хотя потери стоимости в секторе земельной собственности и недвижимости происходили явно медленнее, они вряд ли были менее драматичны. Разрушенные имущественные активы оцениваются к настоящему времени как вдвое превосходящие валовой внутренний продукт Японии. В 1992 г. кризис распространился на реальную экономику. Как следствие потерь стоимости и увеличения издержек финансирования, инвестиции и потребление понизились. Тогда промышленная экономика впервые была вынуждена сократить мощности. Из-за обвала цен и на бирже и на рынках земли и недвижимости банки сидели на огромной горе ставших ненадёжными кредитов и поручительств» (8/1999, с. 27; выделение наше).

Крах потерпел ряд крупных банков, включая ведущий дом ценных бумаг Yamaichi Securities. Из-за банковского кризиса японскую экономику глубже затянуло в водоворот мирового экономического кризиса 1991-1993 гг., чем другие империалистические страны, и до конца десятилетия она имела значительные трудности с восстановлением.

Международный банковский кризис

В 1977 г. Вилли Диккут заявил в книге «Der staatsmonopolistische Kapitalismus in der BRD» («Государственно-монополистический капитализм в ФРГ»):

«Никакие экономические трудности внутри страны и никакие кризисные явления на мировом рынке не могли затормозить постоянный подъём крупных банков, особенно Deutsche Bank. Напротив: Deutsche Bank отметил наивысший рост именно в 1975 г., в год спада темпов роста производства и оборота. …Dresdner Bank и Commerzbank также процветали…» (Bd. I, сс. 319-320).

В мировых экономических кризисах 1981-1983 гг. и 1991-1993 гг. крупные немецкие банки сообщали о потерях в некоторых годах, но их общие активы продолжали расти. Однако мировой экономический кризис 2001-2002 гг. продолжался дольше, соединившись с несколькими биржевыми кризисами, и впервые привёл к международному банковскому кризису, который в свою очередь углубил мировой экономический кризис. Главными чертами этого международного банковского кризиса были:

· Быстрый мировой рост процедур неплатёжеспособностей, гигантских крахов фирм и государственных банкротств (как в Аргентине) принёс крупным банкам груду «плохих кредитов»[1], которые уже не могли быть возвращены должниками. В 2002 г., по оценкам консалтинга Oliver Wyman & Company, кредитные убытки североамериканских и европейских банков могут составить в общей сложности $130 млрд. В предыдущем году они составили уже $110 млрд.

· Такое развитие событий заставило международные монополистические банки значительно расширить средства для страхования риска. Четыре крупных немецких банка Deutsche Bank, HypoVereinsbank, Commerzbank и Dresdner Bank вместе израсходовали на эту цель €3.2 млрд. только в 3-м квартале 2002 г.

· Мировое инвестиционное банковское дело сократилось с начала 2000 г. к середине 2002 г. менее чем до половины своего прежнего объёма, согласно отраслевому исследованию Boston Consulting (BCG).

· По данным Федеральной ассоциации немецких банков, уже в 2001 г. в тысяче крупнейших банков во всём мире прибыль упала в среднем на 30%. Несмотря на радикальные «программы экономии» главным образом за счёт банковских работников, все четыре крупных немецких банка сообщили об убытках в сотни миллионов в 3-м квартале 2002 г.

· Это резко понизило курсы акций крупных банков.

· В то же время страховой сектор испытал проблемы со своей ликвидностью, источник которой — продажа акций. После того, как курсы акций упали, он должен был выбросить на рынок в несколько раз больше акций, чтобы обеспечить требуемую платёжеспособность. Это в свою очередь подтолкнуло вниз курсы акций и углубило биржевой кризис.

· Биржевой кризис привёл также к высоким списаниям участий. Это более или менее сильно сократило скрытые запасы крупных немецких банков.

· В меньших немецких кредитных учреждениях капитальная база была исчерпана. С 2000 г. до 2002 г. более 100 банков должны были заявить о неплатёжеспособности или погрузились в финансовые затруднения.

«У нас есть проблема с доходами и издержками, но это ни в коем случае не означает проблем с ликвидностью, не говоря уже о платёжеспособности» — заявил Рольф Брейер, президент Федеральной ассоциации немецких банков и глава наблюдательного совета Deutsche Bank. Т.н. «проблема с доходами и издержками», однако, очень способствовала скачкообразному росту числа неплатёжеспособностей в мировом экономическом кризисе. В этом кризисе банки стремились как можно быстрее вернуть предоставленные средства; они подняли процентные ставки, стали более осторожны в расширении кредитов и потребовали больших гарантий. Особенно сильно затронуто недостатком кредита среднее сословие, немонополистическая буржуазия. Из-за меньшей капитальной базы продолжение ею производства в ходе кризиса зависело от получения кредитов.

Ради сокращения управленческих расходов банковские монополии закрыли множество филиалов. На нью-йоркском Уолл-стрите за год, начиная с осени 2001 г., более 50 тыс. банковских работников потеряли работу. В Лондоне их число составило 25 тыс. В ЕС в октябре 2002 г. банки объявили о сокращении 58 тыс. рабочих мест, сократив уже 30 тыс. в сентябре.

Самая упрямая настойчивость, с которой буржуазная политическая экономия пытается отрицать экономические кризисы или представить их в розовом свете, не может покончить с ними. Все заклинания, выдававшие технологический переворот в связи с Интернетом за начало новой эры постоянного роста благосостояния, должны были потерпеть неудачу. Сталин писал уже о закономерной основе таких фактов:

«Если бы капитализм мог приспособить производство не к получению максимума прибыли, а к систематическому улучшению материального положения народных масс, если бы он мог обращать прибыль не на удовлетворение прихотей паразитических классов, не на усовершенствование методов эксплуатации, не на вывоз капитала, а на систематический подъём материального положения рабочих и крестьян, то тогда не было бы кризисов. Но тогда и капитализм не был бы капитализмом. Чтобы уничтожить кризисы, надо уничтожить капитализм» (И.В. Сталин, Соч., т. 12, сс. 244-245).